Люльев Лев Вениаминович
Доктор технических наук,
Лауреат Сталинской (1948), Ленинской (1967) и Государственной премии СССР (1977)Работая на заводе, он самостоятельно изучал основы математики, механики и гидравлики и в 1927 г. поступил на механический факультет Киевского политехнического института .Здесь Люльев оказался в своей стихии, жадно впитывал новые знания…
Еще студентом он начал работать в Украинском НИИ сельскохозяйственного машиностроения, а после окончания в 1931 г. Киевского политеха был направлен в город Молотов (ныне Пермь) на Завод № 172 (более известный как Мотовилиха). Уже очень скоро молодой инженер стал начальником бюро рационализации и изобретений.
В 1933 г. Лев Вениаминович перевелся в Подлипки, в отдел артиллерийских конструкций Завода № 38, а после его расформирования в январе 1934-го – в артиллерийское КБ Завода на Завод им. Калинина. И вся его последующая жизнь была связана с этим КБ, впоследствии ставшим ОКБ «Новатор»
Обширные знания и талант конструктора позволили Л. В. Люльеву самостоятельно разработать прицелы прямой наводки для зенитных пушек с автоматической выработкой упреждения. Такие прицелы стали прототипом для всех подобных моделей зенитного оружия, и в модернизированном виде используются и поныне.
За предвоенные годы при непосредственном участии Л. Люльева были разработаны 25-, 37-, 45- и 85-миллиметровые зенитные пушки, и на каждой из них были установлены автоматические прицелы его конструкции. На эти пушки пришлось три четверти вражеских самолетов, сбитых за время войны советской зенитной артиллерией.
25 июня 1945 года Л.В. Люльев назначается Главным конструктором завода № 8 (ныне Завод имени Калинина); его конструкторское бюро в 1947 году было преобразовано в ОКБ-8 по проектированию зенитной артиллерии.
С 1945 по 1957 год конструкторским коллективом под руководством Л.В. Люльева были разработаны и прошли испытания 76-мм зенитная пушка КС-6, 85-мм КС-18, 100-мм КС-19, 85-мм самоходная пушка КС-26, 130-мм КС30, 100-мм КС-36, 152-мм КС-32. Те из них, которые были приняты на вооружение, составили практически всю зенитную артиллерию Советской Армии в послевоенные годы.
Пушки Люльева впервые в отечественной истории позволили «достать» цели в стратосфере, за что Л.В. Люльев в 1948 году был удостоен Сталинской премии.
Начиная с середины 50х годов Л.В. Люльев готовит возглавляемое им ОКБ к освоению ракетной техники. Он договорился о направлении своих ведущих специалистов, конструкторов-артиллеристов, а также технологов в ракетное ОКБ-2 Генерального конструктора П.Д. Грушина в качестве стажеров в проектные, конструкторские и технологические отделы. Ракетной тематике Люльев фактически обучался вместе со своим коллективом.
15 февраля 1958 года вышло Постановление ЦК КПСС и СМ СССР «О создании опытного образца войскового ЗРК «КРУГ», предназначенного для действий в составе Сухопутных войск с задачей перехвата целей, летящих со скоростями до 600 м/сек на дальностях до 45 км и высотах от 3 до 25км. После рассмотрения представленных на конкурс аванпроектов разработка ракеты и пусковой установки была поручена ОКБ -8.
Уже 26 ноября 1959 года на полигоне Капустин Яр состоялись первые испытания, а в октябре 1964 года ЗРК «КРУГ» с ЗУР 3М8 и ПУ 2П24 был принят на вооружение.
В 1964 году в ОКБ-8 были переданы из ОКБ-9 работы по созданию противолодочных ракет, одновременно в состав КБ вошла большая группа работников ОКБ-9. ОКБ под руководством своего главного конструктора успешно справилось с целым рядом новых научно-технических проблем, связанных с разработкой этого вида вооружения.
Государственные испытания комплекса «Вьюга» с ракетой 81Р были завершены в 1968 году. К этому времени сформировался возглавляемый Люльевым высокопрофессиональный коллектив конструкторов, технологов, испытателей. ОКБ-8 превратилось в уникальное многопрофильное конструкторское бюро, которое в 1966 году стало называться «Свердловское машиностроительное конструкторское бюро «Новатор». Имя для своего КБ выбрал сам Лев Вениаминович.
Развитием противолодочного направления в СМКБ «Новатор» стал комплекс «Водопад» с ракетами 83Р и 84Р, принятый на вооружение в 1981 году, комплекс «Ветер» с ракетами 86Р и 88Р (1984 год) и «Водопад-НК» с ракетами 83РН и 84РН (1986 год).
Работы в интересах войсковой ПВО были продолжены созданием ЗУР 9М38 для комплекса «Бук», разработка которого была задана в январе 1972 года. Летные испытания этой ракеты начались в январе 1974 года, а в 1980 году ракета в составе комплекса «Бук» была принята на вооружение. После этого ракета проходила испытания в интересах ВМФ и в 1983 году была принята на вооружение в составе корабельного комплекса М-22.
Разработка ракет 9М83 и 9М82 для войсковой зенитно-ракетной системы С-300В была завершена соответственно в 1984 и 1988 году. Система предназначалась для поражения всех видов аэродинамических целей, а также тактических и оперативно-тактических баллистических ракет. Использованные конструкторские решения оказались настолько удачными, что позволили существенно увеличить заданную изначально высоту и дальность перехвата. До настоящего времени система С-300В, прошедшая ряд модернизаций (С-300В4, С-300ВМ, «Антей-2500») не имеет аналогов, сравнимых по эффективности.
Также до настоящего времени непревзойденными остаются скоростные и маневренные характеристики скоростной противоракеты ближнего перехвата 53Т6 (ПРС-1), разработанной «Новатором» для системы ПРО г. Москвы А-135. КБ работало над созданием этой ракеты с 1969 года, ее полигонные испытания завершились в 1993 году.
Обладая выдающейся конструкторской и общеинженерной интуицией, Л.В. Люльев инициировал проработку в КБ крылатой ракеты морского базирования еще до получения соответствующего запроса от Военно-промышленной Комиссии при Совмине СССР. В результате в 1975 году «Новатору» была поручена разработка такой ракеты, хотя большинство профильных предприятий и НИИ отрицали возможность ее создания. За разработку комплекса «Гранат» с ракетой 3М10 Л.В. Люльеву было вторично присвоено звание Героя Социалистического Труда.
На базе комплекса «Гранат» с ракетой 3М10 в рекордный срок был разработан комплекс наземного базирования «Рельеф» с крылатой ракетой 9Б-2413. Однако принятие этого комплекса на вооружение в 1986 году Лев Вениаминович уже не застал…
За годы, пока Лев Вениаминович Люльев был главным конструктором «Новатора», под его руководством было разработано свыше 20 ракет и ракетных комплексов для в интересах ПВО/ПРО, Сухопутных сил, Военно-Морского Флота с характеристиками, не уступающими зарубежным аналогам, а подчас и намного их превосходящими. И, хотя многие из этих «изделий» поступили на вооружение уже после его смерти, в них продолжает жить его конструкторский гений. Потенциал этих ракет таков, что и сегодня они, пусть в модернизированном виде, востребованы в Российских Вооруженных Силах. Это касается и знаменитого «Калибра», и ряда других систем, популярных ныне в средствах массовой информации.
Смысл и результат жизни Люльева – не только новая техника, но и мощный конструкторский коллектив, который сегодня называется «ОКБ «Новатор» и носит его имя.
В 1982 г. за вклад в укрепление обороноспособности страны СМКБ НОВАТОР было награждено высшей наградой СССР, Орденом Ленина. Случай награждения орденом подразделения, которое является структурной единицей предприятия, был уникальным. В этом бесспорная заслуга Л.В. Люльева. Правительство понимало, что благодаря его руководству относительно небольшой заводской конструкторский отдел превратился в мощную проектную организацию, обеспечивающую проведение полного цикла создания различных видов ракетной техники, оснащенную всеми видами и средствами проектирования, экспериментальной отработки и изготовления опытных образцов изделий.
Л.В. Люльев в воспоминаниях коллег
(по материалам книги «Новатор»-имя идущему первым»)
«Лев Вениаминович был человеком исключительно организованным. Он приезжал на работу к 8.00 (работало предприятие с 8.15). В его рабочем кабинете на стене висел большой плакат «Не суетись!». И сам он никогда не суетился, не спешил, но при этом очень трепетно относился ко времени: вне зависимости от должности, будь то начальник отдела или молодой специалист, устраивающийся на работу, каждый знал, что главный примет его ровно в то время, которое было назначено. Он обладал феноменальной памятью и всегда удивлялся, если подчиненные не могли вспомнить телефон кого-то из коллег или смежников. На его огромном рабочем столе, покрытом зеленым сукном, всегда царил идеальный порядок – один листок и ручка. Такой же порядок, видимо, был у него и в голове…»
«Лев, как с уважительным трепетом за глаза называли его подчиненные, был в курсе всех событий, происходивших в КБ. Это касалось и личной жизни сотрудников, и обеспечения их жильем, не говоря уже о производственных вопросах. Ни одно принципиальное решение без его участия не принималось» …
«Он отлично разбирался в людях, умел критиковать, не оскорбляя, и порой человек, даже получив отрицательный ответ на свою просьбу, выходил из кабинета главного довольным. Каждую пятницу по несколько часов он принимал сотрудников КБ по личным вопросам, и не было случая, чтобы они не были решены» …
«В тот напряженный и ответственный период, когда решалась судьба не только ракеты, но и самого ОКБ, Главный Конструктор большую часть времени проводил на полигоне и там, где шла подготовка ракет к пуску - на технической позиции или на стартовой. И дело было, конечно, не в том, что он кому-то не доверял или сомневался в правильности действий своих сотрудников, а потому, что постоянно возникали различного рода вопросы и проблемы, которые требовали его решения. Но это только одна сторона, другая, не менее важная, заключалась в том, что он был человеком с глубоким чувством солидарности и ответственности и считал, что Главный Конструктор должен быть там, где его присутствие необходимо делу и коллективу. Он не боялся трудностей, которых было в изобилии, особенно в начальный период, и не боялся принимать ответственные решения в самых сложных и критических ситуациях и вместе с тем не делал для себя никаких исключений, особенно - в бытовом плане. Жил в том же бараке, как и все, со всеми барачными удобствами и неудобствами, питался в столовой общепита, иногда ходил в кино в клуб-барак, а любимым развлечением в свободные минуты был бильярд. Бильярд был его большой страстью, играл он азартно и увлеченно. И в эти минуты с ним можно было и поспорить, и повздорить, и обсудить житейские дела, в эти минуты он был просто партнером по игре…
Он умел быть строгим и снисходительным, умел прощать ошибки, а они, естественно, были, но разгильдяйства и равнодушия к работе не терпел. В своем коллективе Главный Конструктор всегда пользовался большим авторитетом и всеобщим уважением…»
«Прилетев из командировки, Л.В. Люльев сразу в аэропорту снимал Звезды Героя и прятал их в специальный мешочек. Однажды не успел это сделать, его окружили пионеры и стали расспрашивать. Шеф был крайне смущен таким вниманием.
По дороге домой на посту нас практически всегда останавливали сотрудники ГАИ за непристегнутый ремень безопасности у Льва Вениаминовича. А не делал он этого, поскольку ремень ему жал и доставлял неудобства. Я просил его не снимать Звезды до поста, но он говорил, что ему лучше будет отдавать три рубля, чем решать вопрос таким образом» ...
«В быту Лев Вениаминович был человеком исключительно скромным. Машину имел только служебную, а когда пользовался ею, будучи в отпуске, сам оплачивал бензин. В 1966 г., когда ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда, на торжество, проходившее в Феодосии, где тогда шли испытания комплекса «Вьюга», пригласил не только глав администрации г. Феодосии, высшее командование базы и полигона ВМФ, но и всех своих подчиненных, находившихся в экспедиции…»
«Ему было интересно все новое. И во всем, за что бы ни брался, он стремился дойти до самой сути, стать лучшим, первым. Будучи с одним из сотрудников ОКБ в командировке в Москве, захватывающе рассказывал о столичной архитектуре – во время работы в Подлипках часто приезжал с молодой женой прогуляться по городу и заинтересовался его историей.
В Феодосии женщина, у которой участники экспедиции покупали яблоки, приняла главного конструктора за опытного агронома. Там же, во время экскурсии на караимское кладбище, он прочитал подчиненным целую лекцию о происхождении и культуре этого древнего народа…»
«Его собственное хобби имело самое непосредственное отношение к технике и к его работе. Страстным увлечением Люльева были фотоаппараты. Он их покупал, разбирал, оценивал конструктивные особенности и писал на них рецензии заводам-производителям. В вопросах оптики Люльев был докой – до войны он специализировался на создании прицелов для пушек. На одном из заводов скоро поняли, что им пишет профессионал, и стали специально присылать ему аппараты для того, чтобы получить его отзыв. Увлечение фотоаппаратами давало Льву Вениаминовичу психологический отдых, возвращало его в дни юности. Фотоаппараты интересовали его с чисто конструкторской точки зрения, снимал он не очень много, однако в конце 90-х в городском Музее фотографии состоялась выставка фоторабот Л.В. Люльева»…
«Это был Конструктор от Бога. Широкий объем технических знаний удачно сочетался в нем с умением работать с людьми. В нем были обаяние личности, та человеческая энергетика, которой проникались все, кому по долгу службы приходилось с ним общаться. Я…сразу почувствовал творческую обстановку, созданную Главным конструктором. Он знал, кому что поручить, всегда поддерживал инициативу, располагал к себе не строгим окриком, а широким диапазоном знаний, которым готов был поделиться с каждым. Наверное, слово „добрый“ к нему могло бы подойти, но скорее это был руководитель, умеющий, если надо, строго спросить».